Печальный и угрюмый лес осенний.
Задумчивую песнь гудит- поет.
Как будто жалуясь, закрывшись тенью,
Метелей снежных с неохотой ждет.

А в сумраке сыром и молчаливом
Все еще веет знойным летним днем.
И от осин застенчиво красивых
Пахнуло легкой грустью и теплом.

В такие дни легко бродить по лесу
Отдавшись этой скромной красоте.
В последний раз проститься тихо с летом
Дыханье осени заметив на листе.

Еще глаза бессонницей наполнены,
Подушка не согрета под рукой.
И вдруг … вскочил с постели сорванный,
Во тьме окна услышав стук глухой.
«Откуда? Кто вы?»- а в ответ встревоженно
Летят слова с мольбою на глазах:
«Пришло несчастье к нам бедой непрошеной-
Больному нужно помощь оказать!»
Пускай пурга колючим снегом бесится,
Упрямым ветром мечется в бреду,
А темнота в лицо прибоем плещется,
Но ты позвал, и я к тебе иду.
Ты не тревожься: иссеченный холодом,
Я ни за что не поверну назад.
В борьбу с пургой сама
вступает молодость,
А молодость не может отступать.
Мне отдохнуть не даст
твой крик страдания,
И потому гоню усталость прочь.
Пройду сквозь ночь любой расстояние
С единственным желанием – помочь.
Деревня крышами домов надвинулась.
Иду на освещенное окно,
«Скорей!»- полощет ветер в спину мне,-
«Тебя давно с надеждой ждет больной»…
В окно приемной день
метельный светится,
Оставив треволненье позади.
А сколько раз придется
с ночью встретиться,
К больному в непогожий час идти!

Июльский вечер опрокинул небо
Рассыпав звезды в золото полей.
Дурманит мозг медвяный запах хлеба,
Бродя в обнимку с ветром по земле.

За долгий день, намаявшись от зноя,
Природа вновь привычно ожила.
Все буйствует, все дышит непокоем
В истоме разомлевшего тепла.

Цикады ошалело затрещали-
Знать завтра вновь погожий будет день.
Сопит село, притулившись к увалу,
Как шапки, крыши сдвинув набекрень.

Над горизонтом с бахромою леса,
Над рыжими веснушками горы,
Родившийся недавно робкий месяц
Затеял пляску в локонах зари.

Зарницы мечутся в разливе красок:
Исчезнут разом, снова вспыхнут вдруг…
О, русская природа, ты – прекрасна,
Как та страна, в которой я живу!

Мрачнеет тучей Шуколюков угол.
Похоже, подошел конец жаре.
Со дня Петрова засуха в округе
От Сильдуга до самых Токарей.
На временем изъеденные крыши
Струится зной расплавленных небес,
И деревушка наша еле дышит,
Одворицами втискиваясь в лес.
Лобастую проплешину угора
Щетинит порыжелая трава.
Сейчас в тени, как минимум, под сорок,
На солнцепеке – больше раза в два.
Такой контраст: здесь-

                     пекло, как в горниле,

А чуть поодаль - километрах в трех,

Где туча за пригорок зацепилась-
Уже резвится свежий ветерок.
С того пригорка вестниками бури
Клубятся пылевые облака.
Седеет бор. И морщит волны хмуро
Донельзя обмелевший перекат.
В недвижность духоты-
           вдруг вплеск прохлады:
Нежданно, ошалело, невзначай…

А, между тем, свинцовая громада

Достигла уже Верхнего ключа.

Устав, светило в грозовую тучу
Укрылось, как- то нехотя скользя,
И вот, громами тишину озвучив,
На Токари обрушилась гроза.
Стена воды! Грохочущее небо!
Столпотворенье мрака и огня!
Такое чувство – лопаются скрепы,
Что этот мир должны соединять.
В бездонный зев Артюхина оврага
Срываются стремительно и зло
Посланницы Перуновой отваги,
Кромсая ели огненной метлой.
Чего скрывать: конечно, эта местность
Молила о спасительном дожде,
Но, видно, в канцелярии небесной
Приказы были отданы не те.
И все слилось в безумной круговерти,
Сечет дождем и вдоль и поперек,
Куда ни глянь - промокло все на свете,
И даже ливень сам – и тот промок.
Земля уже не впитывает влагу
И лишь трясется бежевым желе,
Да морщится от нового оврага,
Что рвет покровы на ее челе.
А от Сутяги по Большой дороге
Через Анисьин двор (наискосок)
И далее в еловые чертоги
Несет свой гнев
                      взбесившийся поток…

Апокалипсис вечным быть не может:

Отгромыхав и спрятав свою злость,
Гроза дождит еще, но осторожно
За горизонт утягивает хвост.
А мокрый мир и верит и не верит,
Оконных слез не замечая, он
Птенцов крикливых расправляет крылья
И брызжет их в прозрачный синезвон…
Не скоро заживут укусы молний,
Затянутся промоины не враз,
И долго еще сельские Петровны
Об этом будут ладить пересказ.

Сквер какой-то загадочный
Под янтарным дождем.
Семицветием радуги
Огражден.

Дождь «слепой» как
в коротком сне
Проскакал и затих
Подарив на прощанье мне
Белый стих.

Листья вымыты досиня
(Изумрудом горят!)
Не спешат злато осени
Примерять.

Заискрились улыбками
Луговые цветы
Просят к чуду их зыбкому
Подойти.

Все вокруг не напрасно ведь.
И не зря вообще…
Почему же так пасмурно
На душе?

Луч, 
    расшалившись в окнах,
На подоконниках,
В губы с разбегу чмокнул
Нежным поклонником.

Ласковый,

             тонконогий,
Выскользнул из руки,
Нежно чуть- чуть потрогал
Чьих- то бровей изгиб.
Вот
    по ресницам
                     звонко
Солнцем расцвеченный
Он пробежал
влюбленный
И – недоверчивый.
Утра посланник светлый
Как он пропах весной!
Ты улыбнулась свету
Настежь открыв окно!
И
   золотой,
               без грима!
Луч к тебе клонится –
Хочет он быть
                  любимым,
А не поклонником!

Люблю встречать рассвет на берегу,
Когда туман поднялся к облакам
И ветер шалый серебром реку покрыл,
Вспорхнув из листьев ивняка.

Когда вода из бронзово-седой
Вдруг превратится в радугу огней.
А диск латунный – ночи часовой
В лазурной растворится вышине.

Когда рассвета тысячи лучей
На сосны брызжут из-за облаков,
И по иголкам золотой ручей
Потоком льется на резьбу стволов.

Когда прохлада серого песка
За ворот зябкой струйкою бежит.
И солнцу улыбается река!
И всюду снова торжествует жизнь!

Если хочешь узнать, как рождается песня,
Лишь забрезжит рассвет,
                                ты росистой тропой
Отправляйся бродить по безмолвию леса,
И услышишь, как сосны поют над тобой.
Выйдя в поле широкое, взглядом потрогай
В чудной россыпи трав серебра перелив.
Слушай звуки рассвета, идя близ дороги,

Что, проснувшись с зарей,

                                   ветерки принесли.

И когда ожерелье чарующих нитей

Побежит по упругим иголкам сосны,
Ты почувствуешь, как необычно разлита
Величавая музыка средь тишины.
А захочешь, чтоб песня твоя зазвучала
Несравненной мелодией звуков и слов,
Ты узнай возвращенья тугую усталость,

Да приятную тяжесть последних шагов.

Верю: песня взмахнет 

                             словно птица крылами
И, стряхнув будто пену прилипчивый сон,
Полетит далеко-далеко над полями,
За седой, убегающий вдаль горизонт.

Утро пятки росою щекотит,

Тело зябкою свежестью жжет.
Я рыбачить собрался с полночи,
Так спешу, будто кто напророчил,
Что сегодня мне вновь повезет.
Бором топаю, лугом ли мглистым –
Всюду чувствую ладную стать.
Впрямь художник волшебною кистью
На рассвете развесил мониста
Из сверкающих звезд на кустах.
Тихо. Ивы и те еще дремлют,
Только шепчет о чем-то волна.
С детства врос в эту чудную землю
И одну лишь тебя я приемлю
Наша Вятская сторона…

Вятка, Вятка!

Бродя по увалам,
Понял я – нет красивей реки.
Как мне хочется, если б ты знала,
Боль разлук расплескав по причалам,
Втиснуть это в биенье строки.
Чтобы песня рванулась из горла,
Чтобы песня мотив обрела,
Над тайгою бы вскинулась гордо,
Всколыхнула Уральские горы,
И в твоих камышах замерла.
Нелегко мне себя успокоить,
Перед детством своим оправдать,
Но поверь мне: случится такое-
Я, как прежде, склонюсь над тобою,
Чтобы прошлое вспомнить опять.